Участники протестных акций пели Катюшу и играли в «ручеек», полиция выламывала им руки и избивала дубинками… Это не издевательский анекдот, а почти дословная цитата из одного из репортажей о протестных акциях 21 апреля 2021 года. Мы видим, что глухое недовольство нарастает. Мы видим, что несмотря на репрессивный пресс, множество людей готово выходить на улицы. Но вот что могут им предложить те группы и организации, которые именуют несистемной оппозицией? И вообще, в каких отношениях эта оппозиция находится и с протестующими, и с той огромной людской массой, которая на митинги не ходит, но молча ненавидит власть? Ответы на эти вопросы теперь уже очевидны – и неутешительны.

Ранее мы уже неоднократно говорили о том, что вся реальная несистемная оппозиция в РФ сейчас сфокусирована в личности Алексея Навального – и организации его сторонников («штабы»). И вот сегодня сам Навальный находится в тюрьме, а его движение намерены признать «экстремистским» - то есть поставить вне закона.

Какова же была реакция этой единственной реальной несистемной оппозиции – то есть руководства Фонда борьбы с коррупцией и названных штабов? Дословно:

«Совершенно очевидно, что новая атака Кремля связана с готовящимся митингом и с выборами в сентябре. Так что понятно, каким должен быть ответ: проводить митинг (возможно, это вообще последний митинг в ближайшие несколько лет), и побеждать на выборах (возможно, это вообще последние выборы на много лет вперед)».

Однако ничего «совершенно очевидного» в таком ответе нет. Как проведение митинга изменило сложившуюся тяжелую ситуацию, особенно если он станет последним на ближайшие несколько лет? Или это была прощальная гастроль? Что подразумевается под победой на выборах? Успешное проведение так называемого «умного голосования», когда вместо «Единой России» часть мандатов получат иные прокремлевские марионеточные партии, по сути – филиалы той же ЕР? Это и есть та «победа», ради которой люди должны совать свои головы под репрессивный каток – каток, который в ближайшее время будет лишь разгоняться?

Это очень серьезные вопросы, и внятных ответов на них из уст «вождей» и «лидеров мнений» мы сегодня не слышим.

Ибо так называемая несистемная оппозиция сегодня переживает всесторонний кризис, корнем которого является кризис мировоззренческий, наследственный идейно-политический сумбур, который так до сего дня и не был преодолен. Не замечать его дальше будет все труднее, ибо теперь за этот сумбур приходится платить кровью. И это, увы, давно уже не преувеличение.

Несистемная шизофрения

Вся методология «несистемной» политической работы отмечена печатью шизофрении. С одной стороны, в собственных изданиях и блогах, а равно и на различных зарубежных публичных площадках потоком идут статьи-речи-заявления о том, что путинский режим – это диктатура и тоталитаризм, что сам Путин как президент – давно уже нелегитимен, ФСБ приравнивается к НКВД и Гестапо, а тюрьмы РФ – к Гулагу и нацистским лагерям смерти. (Прямо скажем, в подобной риторике нередко имеет место эмоциональный перехлест, потому как путинский неосоветизм, будучи полноценной диктатурой и имея отдельные тоталитарные черты, все же далеко не идентичен сталинскому СССР. И т.д. и т.п.)

С другой стороны, те же самые люди, которые говорят о тоталитаризме и лагерях смерти, после всех этих разговоров… идут участвовать в выборах. В который раз, и как будто бы даже всерьез, обсуждают перспективы регистрации собственных партий. Или же выдвижение по «системным» партийным спискам своих сторонников, чтобы обойти официальные запреты (экие хитрецы, ага). И пишут прошения и заявления на имя нелегитимного президента и его нелегитимных подручных.

Картина получается откровенно шизофреничная: лидеры несистемной оппозиции говорят о диктатуре и даже тоталитаризме, но при этом свои отношения с властями пытаются строить так, будто на дворе – правовое государство и демократия. Пусть даже и с «отдельными недостатками».

Подобная ущербная двойственность могла не особо сильно бросаться в глаза году так в 2006-м. Или даже в 2010-м. Но в 2021-м это уже выглядит как откровенное издевательство и дурной анекдот.

Почему так происходит? Потому, что сегодня лидеры несистемной оппозиции РФ не знают, что им делать – а «делать что-то надо». Отсюда и попытки в духе карго-культа, посредством повторения привычных действий, что-то изменить: «вдруг заведется».

Но «оно» не заводится.

Курс Кремля был в общем ясен уже в 2007 году, и теперь, по прошествии четырнадцати лет, мы видим результат этого большого пути. Любая реальная оппозиция рассматривается как агентура внешнего врага, которую надо искоренять репрессивным инструментарием. (Что и делается.) Решение о признании сети штабов сторонников Навального «экстремистской организации», исходя из этого – ожидаемо и логично.

Нужны партизаны. Но их нет и не будет

Что этому можно противопоставить? Ответ действительно совершенно очевиден, исходя из мировой истории и опыта множества стран и народов – и это отнюдь не прощальные митинги и не участие в фальшивых выборах. Вариантов легального сопротивления диктатуре уже не остается. Значит, единственный путь – это сопротивление нелегальное, в том числе – силовое, в том числе – военно-партизанское.

Других способов продолжения политической борьбы в нынешних условиях – нет. Однако встать на эту дорогу несистемная оппозиция не может потому, что у нее для этого нет… Практически ничего нет.

Первое, чего нет – это собственного силового блока или даже кадра, из которого оный блок можно сформировать. Он был у украинского Майдана, до того – у народных фронтов Восточной Европы и Балтии, а вот у несистемной оппозиции РФ он отсутствует. Потому как в России, в отличие от Украины, Латвии, Литвы, Польши или Грузии не случилось «алхимического брака» национализма и демократии, а военизированное крыло народных фронтов и майданов всегда формировалось из националистов.

Что поделаешь, люди готовы кидать коктейли Молотова и в рост идти на пулеметы во имя своей веры и за свою нацию. А вот люди, которые умирают со словами «да здравствует свободный рынок!» или «слава ЛГБТК-плюс-сообществу!» если и встречаются, то очень редко.

(Как правило, их обнаруживают уже «сильно позже», когда наступает пора писать идеологически правильную новейшую историю…)

Из чего вытекает второй пункт – отсутствие мобилизующей идеологии, которая могла бы породить к жизни такой силовой блок.

Третье – отсутствие массовой народной поддержки. Ирландская республиканская армия могла оперировать в Белфасте потому, что каждый ирландский католический квартал был их тылом, готовым оказать любую поддержку, тылом, который не выдаст ни при каких обстоятельствах. То же можно сказать про Африканский национальный конгресс и «черные» кварталы в городах ЮАР в период апартеида. Однако ничего похожего в современной России нет, а значит, даже если б какое-то военизированное крыло у несистемной оппозиции в РФ внезапно появилось, оно не смогло бы развернуться.

Стало быть, путь силового сопротивления – пока – закрыт. Что же остается?

Остается признать очевидное: оппозиция из сферы собственно политической переходит в сферу морально-идеологическую, переходит в диссидентство. По сути, этот переход уже давно произошел, и надо просто уже признать новую реальность.

При этом нужно ясно понимать, что путинский неосоветизм отнюдь не намерен останавливаться на достигнутом, и его wannabe-тоталитарное наступление продолжится. И преследование диссидентов будет все более систематическим и институционализированным, недавно принятые законы «о просветительской деятельности» - как раз про это. То есть, коротко говоря, даже морально-идеологическое противостояние режиму в скором времени станет делом абсолютно нелегальным, и к этому надо готовиться.

Однако пока что незаметно, чтобы лидеры и идеологи несистемной оппозиции занимались такой подготовкой. И протестному движению предлагают все то же участие в «выборах», чтобы «хоть что-то изменить», и митинговую активность («мы придем еще», которому уже исполнилось десять лет). Будем честны: это тупик. И мы стоим в этом тупике во многом потому, что многие даже не желают искать из него выхода – по разным причинам.

Размежевание как начало исцеления

Что со всем этим делать? Первое – это признать правду. В ближайшем будущем оппозиция в РФ будет либо реальной, либо легальной. Это нужно осознать очень ясно, и это должно стать отправной точкой всех расчетов.

Второе – это идейно-политическое размежевание, о необходимости которого мы говорили еще в 2019 году. Изначально нелепое деление оппозиции на системную и несистемную пора, наконец, заменить обычным для мировой практики делением на умеренных и непримиримых.

Умеренные смогут выжить лишь в виде откровенных коллаборационистов, этот вариант не стоит и обсуждать. Реальная оппозиция будет непримиримой, то есть ориентированной на демонтаж неосоветского режима РФ как такового, а не одну лишь «борьбу с коррупцией» и прочими «отдельными упущениями».

Размежевание на умеренных и непримиримых позволит последним также сбросить с себя большую часть имиджевого бремени, которое мешает завоевать доверие значительной части молчаливых и пассивных противников Кремля. Пусть это имиджевое бремя, наконец, выпадет в осадок в соответствующих «системных» загонах, вроде «Эха Москвы» и иных псевдолиберальных резерваций.

Сегодня протестное движение состоит из двух потоков: тончайшей прослойки активистов и их лидеров, и массы недовольных, которые выходят против Кремля, но при этом активистской среде и ее вождям не доверяют. Преодоление этого разрыва крайне важно, и размежевание на умеренных и непримиримых нужно также и для этого.

Есть альтернатива? Да, есть. То самое «мы придем еще» - на прощальный митинг и фальшивые «выборы». Придем еще в несистемный тупик. Только вот цена этого будет совсем другой, гораздо более высокой, чем в 2011-м или даже 2018-м году. И потому вежливо молчать, чтобы не обидеть «хороших и уважаемых людей», более нельзя.

И делать нужно «не хоть что-то», а исключительно то, что нужно. Ясно осознавая ответственность и за свои дела, и за свои слова.