Не только в РФ, но даже и за ее переделами часто можно встретить «интеллектуалов», которые любят проводить параллели между исламистским режимом Ирана и путинской диктатурой, якобы «клерикальной». Другие, столь же продвинутые, припоминают клерикализм эпохи Франко, и сравнивают правление Каудильо с нынешним кремлевским режимом. Из каковых сравнений делают выводы строго по классику – космического масштаба и космической же глупости. И сейчас, когда Иран охватили очередные массовые протесты, не обходится без подобной «аналитики». Которая может быть внутренне логичной, но абсолютно безумной из-за изначально неверной точки отсчета.

Для стороннего наблюдателя, не склонного, к тому же, слишком переутомлять начинку своего черепа, подобный логический сбой вполне естественен. Вот в Иране говорят про веру, духовность, всем командуют аятоллы. На тех, кто эту веру разделять не хочет, устраивают гонения. Правда, на практике исключительно по религиозным соображениям преследуют нечасто, но самая возможность такого преследования недвусмысленно прописана в местном законодательстве. В РФ тоже в последние годы очень любят поговорить про православные ценности, духовность, а Московская Патриархия – РПЦ МП, воспринимается и чиновниками, и прочими гражданами как государственная Церковь. Гонения за исповедание «неправильной» веры также случаются, и довольно регулярно.

Похоже? Похоже.

Или вот Франко. На протяжении нескольких десятилетий был несменяемым правителем Испании. Кстати, и сам бы религиозен, и выстроенную им государственность тоже можно назвать фундаменталистской. Ну как тут не увидеть параллели с Путиным?

Сходство, что и говорить, имеется. И с Ираном, и с франкистской Испанией. Ровно такое же сходство, как у помидора, висящего на ветке, с помидором, сделанным из папье-маше. В случае с Ираном или Испанией Франко мы видим натуральный продукт. Он может нам нравиться. Может не нравиться. Может нравиться в чем-то, а в чем-то – нет. Но нельзя отрицать, что генезис и иранского фундаментализма, и испанского франкистского клерикализма логически вытекает из всего предшествующего исторического развития Ирана и Испании.

От Испании до Ирана

Первая особенность, характерная и для Испании 1930-х, и для Ирана 1970-х гг., состоит в том, что эти периоды были для каждой из стран переходными. Так называемое массовое общество еще формировалось, традиционные социальные институты не только существовали, но и работали. И вместе с ними сохранялась и массовая религиозность. Сейчас в соцсетях принято вешать фотографии времен шахского Ирана, на которых женщины в европейских платьях, накрашенные, в коротких юбках или с непокрытой головой, свободно гуляют по улицам. Или же они запечатлены на пляжах, да еще в таких бикини, которые и в наши дни могут считаться смелыми. Все это действительно было, но… Среди узкой прослойки вестернизированной интеллигенции, преимущественно столичной. В то время как иранская провинция жила совсем по иным законам. Предполагавшим, в частности, смертную казнь за супружескую измену или отступление от ислама. Впоследствии именно эта среда и поставила рекрутов для исламской революции.

В Испании 1930-х гг. этот разрыв не был столь ярко выражен, однако массовая религиозность там по-прежнему сохранялась. Равно как и сохранялись традиционные социальные институты и отношения.

Второй важной особенностью, сближающей ситуацию в Испании и Иране, является природа элит, пришедших там к власти соответственно в 1939-м и 1979-м гг. Несомненно, по очень многим своим характеристикам испанская элита отличалась от иранской. Но их объединяло то, что они были плоть от плоти консервативных, традиционалистски настроенных социальных слоев своих стран. В Испании это старое, королевское офицерство, с вкраплениями старой же аристократии. В Иране – высшее шиитское духовенство.

Вполне естественно, что, имея такой религиозно-культурный «бэк», и опираясь на соответствующие слои, эти элиты в итоге выдвинули свои программы консервативной модернизации общества. В Испании это была концепция «тоталитарного» государства, в социальной сфере опирающегося на фалангистские идеи, а в культурных и образовательных вопросах признающего высший авторитет Римско-католической церкви. В Иране – система ограниченной демократии, где вполне западные политические институты работают под жестким контролем религиозных лидеров.

Само собой, что концепции эти видоизменялись. Испания уже после 1945 года начинает отходить от принципов национал-синдикализма, причем политический дрейф поначалу совершался вправо – в сторону аутентичного, монархического и католического, консерватизма. Иран, по сравнению с временами Хомейни, стал значительно более свободным государством. Куда он двинется дальше, пока еще не вполне ясно, в перспективе возможен и резкий революционный слом, и постепенная либерализация, запрос на которую, безусловно, весьма высок.

В итоге, у нас получается несколько важных элементов, из которых вырастают режимы Франко или Хомейни:

• Историческая ситуация – незавершенный переход к массовому обществу.
• Наличие функционирующих и сильных традиционных социальных институтов.
• Массовая религиозность и высокий уровень влияния религиозных структур.
• Существуют как широкие социальные слои – носители традиционного мировоззрения, так и влиятельные элитарные группы, его разделяющие, чей генезис также восходит к традиционному обществу.
• Запрос на модернизацию как в низах, так и в верхах.

РФ – не франкизм и фундаментализм, а неосоветизм

Есть ли хоть один из этих элементов в путинском режиме? Начинаем загибать пальцы.

Пальчик номер один. Историческая ситуация. Она совершенно иная. Переход к массовому обществу в РФ давным-давно завершился.

Два. Традиционные социальные институты (община, церковный приход, крепкая патриархальная семья, и т.д.) – отсутствуют.

Три. Массовая религиозность. Статистические данные, собираемые на протяжении последних лет, однозначно свидетельствуют: реальное число людей, соблюдающих православные посты, колеблется в районе 2-3% населения. По данным МВД РФ, на Пасху 2017 года храмы РПЦ МП посетило 4,3 млн. человек – менее 3% от населения страны. Речь идет, заметим, о самом главном празднике Православной Церкви. Само собой, что влияние официального руководства и духовенства Московской Патриархии на общество РФ крайне мало, официальная позиция Патриарха Кирилла сегодня не является однозначно авторитетной даже для многих постоянных прихожан РПЦ МП.

Четыре. Широких социальных слоев – носителей традиционного мировоззрения, нет. (Таких, например, каким было русское крестьянство до раскулачивания и коллективизации.) Квази-элита РФ имеет исключительно советское происхождение, и с традиционным обществом никак не связана.

Пять. Запроса на модернизацию в том виде, как в Иране или Испании, быть не может, ибо социальная структура общества качественно иная. Есть запрос на демократизацию, но почти исключительно в среде интеллигенции, однако он пока еще некритичен.

То есть, коротко, в РФ ВСЕ другое. Католический клерикализм Франко или шиитский фундаментализм Хомейни были порождением живого религиозного чувства, охватывавшего широкие слои испанского и иранского обществ соответственно. А равно и порождением искреннего религиозного чувства самих Франко и Хомейни. «Православный фундаментализм» и «традиционализм» путинского режима являются имитацией, целенаправленно создаваемой властью и не имеющей никакой реальной связи с современным социумом в РФ.

По причине чего любые попытки найти параллели между Ираном или франкистской Испанией, с одной стороны, и РФ, с другой, на верные выводы могут натолкнуть разве что случайно. Гадание на кофейной гуще или подбрасывание монетки, во всяком случае, будут не менее эффективным инструментом «аналитики».

Остается последний вопрос: зачем же нужны Кремлю имитации фундаментализма и «традиционности»? Вопрос этот важен, и заслуживает отдельного рассмотрения. Вкратце, суть состоит в родовом изъяне неосоветской системы РФ. Она является прямым продолжением системы советской, и когда интуитивно, а когда и сознательно воспроизводит ее парадигмы и методы. Но она не может открыто вернуться к классическим формам коммунистической идеологии, ибо это поставит под сомнение главнейшее завоевание 1991 года: приватизацию советской госмашины номенклатурой. С другой стороны, даже на словах полностью разорвать с советским наследием режим не может: это подорвет его легитимность, да и упомянутые парадигмы и методы для своего обоснования требуют если не всего советского идеологического арсенала, то хотя бы значительных его компонентов.

В результате, в госидеологии образуются «серые зоны», для покрытия которых и требуются различные симулякры. Среди которых одними из основных и являются «православный фундаментализм» и «традиционализм» РФ.